Общение через "решетку" длилось недолго - вскоре меня впустили на завод и провели к директору. А перед этим кто-то из рабочих проронил в мою сторону: "Только не покупайтесь!" или "Не дайте себя купить!". Не верят, что газетчики могут назвать белое белым, а забастовку забастовкой?

Им бы знать, что в глазах начальства конкретные журналисты и ломаного гроша не стоят - за четверть века меня, например, "покупали" разве что яблоком-грушей из колхозного сада... А вы, товарищи рабочие, знайте: сегодня "покупают" не столько отдельных журналистов, сколько редакции со всеми их потрохами. Одни газеты "куплены" государством, и они служат власть придержащим, а другие - учредителями негосударственного толка. Эти, последние, смотрят на жизнь смелее и шире - и о парадах, прочих торжествах напишут, и о забастовках расскажут. А мне лично ни лаять из подворотни, ни воспевать никого не хочется...

Столько абсурдного и нелогичного в нашей экономической жизни - диву даешься. Вот и белая водка оделась в траур - стала оголтело убыточной. В мае с.г. ее рентабельность, по информации главного экономиста Олега Дмитревича, составила на заводе 20,2 процента со знаком минус, джина - 82, а "Зубровки" - 50 процентов с тем же погребально-арифметическим знаком. Не политэкономия, а цирроз печени. И все это - результат мудрых управленческих решений, не на заводе - в столице. А на законопослушных задворках мало что меняется, вот только основные производственные фонды вдрызг изнашиваются от такого послушания.

Акцизы сочиняют "верхи" - сегодня придушат, а завтра и дышать позволят. Цены на сырье резко возрастают, а на водку искусственно сдерживаются: народ должен (!) пить, иначе задумается... И о варварском курсе валюты, и о несуразностях НДС, и о том, почему завод покупает дорогой спирт там, где ему велят, а не там, где спирт дешевле. И о другом задумаются. И не столько об убыточности водки, сколько о нерентабельности самой власти и государства. А это опасно, особенно в тех случаях, когда заработная плата с 80 тысяч обрушивается до 15 тысяч. Такие раздумья ничтожны в сравнении с мыслью, почему директор покупает служебный "Джип" по цене 40 тысяч долларов. Или: почему на заводе есть промышленное телевидение для контроля за производственными процессами и людьми, а технологическое оборудование доходит до ручки. Или: почему на заводе есть кинолог и служебные собаки, но отвратительные санитарно-гигиенические условия труда. Или: почему прежде отпуск длился 24 рабочих дня, а теперь - 21 календарный день. Конечно, во всем этом повинна и администрация ликероводочного завода, но еще больше - само государство, которое не дает подняться ни одной отрасли. Рабочие об этом не слишком думают, иначе бы потянулись за дедовскими революционными песенниками, где есть и такие слова: "Вставай, проклятьем заклейменный..."

В тот понедельник к забастовавшим рабочим ("контора" продолжала трудиться в поте лица) приехало высокое начальство из ПО "Гродноовощпищепром". В основном же это был диалог рабочих с заместителем генерального директора объединения Генрихом Черняком. Он тоже говорил, что водка убыточна, а рабочие спрашивали: тогда зачем гоним план, выпускаем водку, ведь даже самогонщики себе в убыток не работают. Рабочие сетовали: детей кормить нечем, а в ответ получали: сегодня всей отрасли плохо; вот поднимутся цены на водку, и дела пойдут на поправку. Рабочие говорили: надо бастовать, а начальство пусть поддержит нас хоть морально, пусть научит, как нам действовать, иначе правительство и не почешется. В ответ: надо потерпеть, забастовка ничего не даст, а вот в Минске комиссия работает... И дальше в том же роде.

Генрих Черняк выступал в тот день скорее как Лука-утешитель, а не управленец. Он ни разу не повысил голоса, никого не упрекнул, никому не пригрозил - душечка да и только. И рабочие вели себя чинно-благородно, словно беззаботно спали с воскресенья на понедельник, а перед забастовкой плотно и вкусно позавтракали. А между тем буфетчица заявила, что больше не будет отпускать еду в долг - у рабочего человека не всегда есть деньги, чтобы рассчитаться за суп и салат! Но ни один рабочий не распустил нервы, словно не забастовщики собрались на заводском дворе, и не они, а интеллигенты-стоики говорили, для которых принцип важно соблюсти: с голоду сдохну, а не рявкну... Что это - культура сильных духом или страх? Разумеется, говорили не робкие, но масса напряженно молчала, и лишь однажды - на мягкое предложение отказаться от забастовки - в едином порыве выдохнула: "нет!"

А вот голос профсоюза в тот день и вовсе не звучал (официально), как не было среди забастовщиков и самого профлидера (понедельник совпал с началом отпуска). Все говорит о незрелости рабочего движения в защиту своих прав. А тогда где вы, профбоссы гродненские и республиканские, со своими просвещенческим замашками? И где вы, Свободные и Независимые профсоюзы? И где, наконец, вы, деятели от оппозиции - глашатаи интересов рабочего люда и демократии? Или вы "страшно далеки" от народа, как некогда декабристы, или, пока Сибирь не приросла белорусским болотом, ограничитесь монотонным национал-патриотическим кваканьем вдали от народа? Вы и на пушечный выстрел не подошли к забастовщикам, а вот человек с автоматическим оружием у проходной завода почему-то появился...

Вадим ЖУРАВЛЕВ