«Гарадзеньскiя музыкi»

Эти «музыкальные картинки» с Родины я все годы эмиграции не мог спокойно переносить. В последние время стал терпимее и сдержаннее – попривык. Я говорю об уличных музыкантах в Старом Городе Нюрнберга. По иронии судьбы – большинство из них оказывались гродненцами. А поскольку я 18 лет проработал в музыкальной редакции Гродненского ТВ, все в области, кто умел держать в руках музыкальный инструмент, никак не проскочил мимо меня. Со многими из них связывала четвертьвековая дружба...

Вот стоит Костя Б. Какой-то весь скукоженный, свернутый в трубочку – холодно. Что играет – сам, скорее всего, не знает. Мимо бегут слушатели – за такую игру не подают. А вот надрывает голоса на морозе квартет, одетый, как следует догадываться немцам, в костюмы «ля рюс». Почему бы певцам не обрядиться в парадно-выходное белорусской милиции? Ведь когда-то они бодренько выступали под эгидой этих славных органов.

А вот и Л... Давненько не было видно. Раньше, помнится, он на баяне играл. Изменил родному другу, взял в руки саксофон. Лучше бы не брал. Баян не кормит, но на такой игре саксофона тоже далеко не уедешь.

А это старые знакомые Таня, Коля, и Валера. Их было приятно послушать – всегда толпа вокруг, губы зрителей растянуты в улыбке. Аплодируют, подтанцовывают. Жаль, сменили они «площадку» – Европа-то сегодня почти без границ.

На пляже в Барселоне, едва ли не с того места, откуда Колумб стартовал на поиски Индии, а высадился в Америке, я посадил сына к художнику – моменталисту, портретик начеркать. Оказалось, наш парень. Белорусскую Академию искусств закончил. Рядом примостился пожилой аккордеонист. Разговорились: профессор по фортепиано одной из российских консерваторий. Прорубили-таки «окно в Европу»!

Мучаю вопросами Игоря Брускина, пианиста, бывшего гродненца, живущего нынче в Мюнхене

Я: – Вот, если на минутку себе представить, что ты по-прежнему живешь в Гродно: чем бы ты занимался – музыкант и неугомонная натура?

Брускин: – Музыкант по профессии, если он не любитель, то же, что инженер, врач или слесарь. Он должен работать, создавать некий продукт: инженер творит проект – прекрасно, врач лечит пациенту зуб – отлично, слесарь залатал лопнувшую трубу – замечательно. Работа должна быть кому-то нужна, на нее должен быть спрос. И адекватная плата за этот труд. Поисками спроса на меня и мою игру на фортепиано я продолжал бы заниматься и далее... В Беларуси я эту надежду потерял: то ли продукт не нужен, то ли...

Я: – Искусство музыканта публично и, по большому счету, артисту должно быть все равно, где он выступает: в Парижской Гранд-Опера или в лидском парке. И все же, что ты чувствуешь, видя знакомых музыкантов, играющих на мюнхенских улицах и площадях?

Брускин: – Э, нет! Артисту не все равно где выступать. Если ему за шиворот каплет, руки стынут, и нищенская оплата, – артист унижен, оскорблен, он перестает думать об искусстве, а начинает лихорадочно думать о хлебе насущном. Тут уж не до искусства! К радости наших с тобой земляков, их игра радует немецкую публику.

Я: – Многие рисуют эмиграцию как цепь потерь: потерю профессии, друзей, знакомых, привычного уклада жизни и даже своего «я». Мотивируют при этом свой поступок жертвенностью во имя будущего детей и внуков. Так ли это было в твоем случае? Ведь твои дети уже взрослые люди и живут с тобой в одном городе, подрастают внуки.

Брускин: – Со мной этого не произошло. К счастью. Я не испытал ностальгии и потерянности. Мой отъезд был своеобразным протестом, к сожалению, этот протест запоздал лет на двадцать.

Я: – Каким ты видишь себя завтрашнего – человека и музыканта?

Брускин: – Как человек я чувствую себя на 100 % защищенным в социальном и правовом отношении. Пока позволяет здоровье, много концертирую. Вот, например, в сентябре играю в Австрии Шуберта и Брамса, в сентябре – выступаю как концертмейстер мужского хора Еврейской общины Мюнхена. В октябре играю в дуэте с американским пианистом Владиславом Ковальским. Это будет наша встреча через 30 лет. А в октябре – пять концертов во Франции. Ноябрь – два концерта в США. Уже расписаны дни вплоть до следующего апреля. Так что работаю, живу, размышляю...

«Жара столетия»

В Германии – африканская жара. Второй месяц в тени 40 градусов, и выше. Дождей нет. Засуха. Все ходят с бутылками минералки. Правда, на этой неделе жара слегка спала, но осталась духота. Как в бане.

Печалятся картофелеводы: картошка мелкая, и урожай скудный. Печалятся едоки картофеля-фри. Для его изготовления требуются крупные корнеплоды. Значит, придется закупать, а следом и цену повышать.

Радуются виноградари и виноделы. В годы засух вино получается наиболее ценное качественное, и вкус самого винограда несравненно лучший. Печалятся огурцеводы – эти зеленые снаряды выросли такими большими, что промышленность их не берет, торговля отмахивается, и урожай приходится скармливать скоту.

Журналисты назвали это явление «Жарой столетия». Прошлое лето тоже не обошлось без эпитетов. Оно ознаменовалось «Наводнением столетия». Теперь основные виновницы – Эльба и Одер притихли от раскаяния, пересохли. Кое-где даже прекратилось судоходство.

Только неутомимые политики после краткосрочных отпусков вновь пошли врукопашную. Проект правительственной программы по изменению пенсионного и социального страхования (читай: сокращению) и экономии в области здравоохранения (читай: ухудшению) не находит поддержки у оппозиции. Оказалось, Германия давно живет не по средствам. Принципы социального государства, казавшиеся незыблемыми, начинают давать сбой. Образование бесплатное, медицина страховая, дороги – бесплатные. А гвардия тружеников сокращается, число чиновников растет, снижаются доходы населения, падает покупательная способность, уменьшаются поступления в казну. Круг замкнулся. Чтобы выполнять все социальные обязательства, многие местные бюджеты залезли в большие долги. Пенсионное корыто оскудевает. Аналитики пугают сокращением рождаемости, ростом безработицы и числа получателей социальных пособий.

Караул! Как выйти из этого положения никто не знает, согласиться друг с другом политики никак не могут. На то они и политики. Зато над ними потешаются юмористы и сатирики – местный Максим Галкин, прекрасно имитирующий голос канцлера Шредера, регулярно записывает издевательские клипы, а немецкие последователи закрытой российской программы «Куклы» ставят под эти куплеты кукольные мини-спектакли.

Бизнес по-немецки

Всякий новый этап жизни мы привыкли начинать «со следующего понедельника». С понедельника, обещаем бросить курить, сесть на диету, перестать употреблять или злоупотреблять, или начать искать ...работу. Хорошую. Значит – нравящуюся и прилично оплачиваемую.

Итак, в один из понедельников, придя к выводу, что маршрут диван-холодильник-телевизор достаточно изучен, прочтя несколько книг по устройству немецкого бизнеса, написанных «нашими» доморощенными советчиками, по-русски, разумеется, вы идете в местный немецкий «горисполком» становиться частным предпринимателем.

– Чем бы вы хотели заниматься? – спрашивает чиновник.

– Торговлей! – выпаливает посетитель. Это первое, что приходит на ум, так как бытует мнение, что торговлей могут заниматься все, поголовно.

Чиновника такой ответ не устраивает. Он начинает выспрашивать, чем конкретно вы хотите торговать. Если оружием, лекарствами и отравляющими веществами, то потребуется иная подготовка и набор особых документов. Если автомобилями – ради Бога, хоть сегодня. Если мясом и иными скоропортящимися – надо сдать анализы в местном горздраве и пройти трехдневный курс обращения с этим товаром. Если же вы собираетесь выпускать газету, а еще – делать пирожки, ремонтировать телевизоры, заниматься извозом (кроме такси), гадать по руке и составлять гороскопы, торговать, чем угодно (кроме оружия, ядов – наркотиков и нацистской литературы), или все это станете делать скопом-пожалуйста! Внесите в кассу от 30 до 70 евро, и вы получите свежеотпечатанное разрешение на право заниматься всем этим одновременно. Или по отдельности.

Итак, вы – предприниматель. Если же вы решили замахнуться на GmbH, (по нашему, ООО – общество с ограниченной ответственностью), внесите в уставной фонд 25 тысяч евро в деньгах или в недвижимости. Можно внести доставшуюся от бабушки брошь с бриллиантами или полотно Рембрандта, приобретенное по случаю на местном толчке и, подтвердив их реальную стоимость, положить на депонент. С формальностями управитесь за день – и вы владелец настоящего немецкого ООО. Но...

Не спешите принимать поздравления. Главное – впереди!

(Продолжение будет)