№ 303 от 27.11.2003  

Репортаж

ГАИ, охотники, дорога

В субботу, после четырех пополудни, я, со смешанным чувством азарта и неприязни, подходила к зданию ГАИ на Белуша. Однажды я уже побывала там – в машину, которую вел муж, въехал «Гольфик». Тогда мы, оказавшись виновными, промаялись больше часа. Отсюда и неприязнь. Теперь мне предстояло продежурить вместе с инспекторами и увидеть «кухню» изнутри. Я еще не знала ни маршрута, ни людей, с которыми должна была провести восемь часов в замкнутом пространстве «Опеля»...

Гена и Виталий – инспекторы ГАИ – оказались людьми общительными и с чувством юмора. Перед началом дежурства им было велено меня беречь и охранять, что они и делали в меру сил. Зона патрулирования – гродненский район. Начали мы с поселка Фабричный. Поехали туда не по трассе, а по проселочным дорогам. В субботний вечер народ в деревнях (и не только в них) начинает отдыхать, и, отдохнув, по трассе ехать не решается. Приверженцы русской национальной рыбалки, охоты и их особенностей предпочитают передвигаться окольными путями. Впереди засветили фары «Наш клиент», – бросил Геннадий и включил проблесковый сигнал. Автомобиль остановился, Виталий проверил документы – «Нет, не наш. Местный, домой возвращается». Также и со следующим автомобилем. Я уже начала, было, скучать, когда по рации поступил вызов – в Индуре автомобилист наехал на охотничью собаку. Охотники, пребывая в шоке и опьянении, угрожают водителю и пассажирам кулаками и ружьями. Геннадий надавил на педаль, и со скоростью 120 километров в час мы помчались на место происшествия (когда патрульная машина спешит на вызов, ее скорость не ограничивается).

Приехав на место, обнаружили нескольких охотников, разъяренно машущих руками и, метрах в тридцати от них, водителя-студента, его маму, сестру и брата, негодующих в ответ. Собаки не было. Чуть раньше хозяин отнес ее к ветеринару. Горемычный спаниель остался жив, но не известно, надолго ли. К инспекторам тут же подбежали мать и сестра студента. «Они махали у нас перед носом ружьями, кричали, что собака стоит дороже нашей «Мазды» и грозились набить сыну и мне морду!» – кричала мать. «И мне, и мне тоже!» – вторила ей дочь. Охотники, в свою очередь, твердили, что ружьями они не махали, разговаривали спокойно (сомневаюсь, если бы переехали мою собаку, я бы и ружьем махала, и «морду» пыталась набить – корр.), и единственная проблема в том, что после аварии водитель даже не остановился. Машину пришлось останавливать, преградив ей дорогу мощной грудью. После того, как охотники увидели, что инспекторы радикальных мер не принимают и со студентом разговаривают спокойно, даже вежливо, было выдвинуто предположение, что приехали «свои» – мало ли кому мог позвонить водитель. Тут же начали перечисляться все знакомые охотников, занимающие далеко не последние должности в ГАИ. Мы попытались разобраться с происшествием на месте, но не тут-то было: свидетели разбежались, а участники давали совершенно противоречивые показания. Произведя замеры, мы усадили участников ДТП в машины и поехали в город. Сначала наш путь лежал в психиатрическую лечебницу по ул. Щорса – следовало проверить участников ДТП на наличие алкогольного опьянения. Проверили охотников... Сама процедура – презанимательнейшее действо. Клиенту дается пробирка с двумя миллилитрами дистиллированной воды, в которую вставлена трубка – через нее следует дуть в течение минуты (можно сделать небольшой перерыв, чтобы набрать в легкие воздух). Пробирка держится вертикально, вода весело пузырится. Затем медсестра добавляет в нее двадцать капель химически чистой концентрированной серной кислоты и одну каплю марганцовки. Если через полминуты раствор не обесцветится – клиент трезв. В нашем случае жидкость стала прозрачнее воздуха уже через пять секунд. В результате мы имеем пьяных охотников, которые не только гуляли с ружьем, но и угрожали им трезвым (как показала экспертиза) гражданам. Пожалуй, проблем у них будет «выше крыши». Особенно, если студент напишет заявление. А он написал.

После освидетельствования наша дружная компания, в том же составе, отправилась в ГАИ, где были написаны объяснительные. Обе стороны – пострадавшая и... пострадавшая (виновных пока не обнаружено) – изложили на бумаге свое видение происшедшего. После ГАИ нас гостеприимно встретил городской отдел внутренних дел Гродненского райисполкома. Туда можно было и не ехать, но студент твердо решил подать на обидчиков заявление – они угрожали ему физической расправой. Подача заявления – процедура длительная, и, поскольку присутствие инспекторов при этом не обязательно, мы решили воспользоваться передышкой и поужинать (в графике дежурства есть пункт «ужин»). Вернувшись, мы обнаружили, что студент старательно «катает» заявление, а сотрудник райотдела беседует tet-a-tet с его сестрой. Далее в очереди к нему стояли мать, брат и другие персонажи нашей истории. Жаль было охотников – им предстояло среди ночи пешком (транспорт уже ходить не будет) добираться домой, в Индуру. Оставив стороны в поисках истины, мы отправились в путь – искать и наказывать нарушителей.

Я была поражена – водители практически всех автомобилей нарушали скоростной режим. Но были трезвыми, что радует. На вопрос, «куда торопимся?», предприниматель, водитель «Фольксвагена», ответил: «Дочь домой просится, тороплюсь». Ну, разве можно превышать скорость в темное время суток на извилистой проселочной дороге, и оправдываться тем, что об этом попросил ребенок? Пришлось ему «купить» у патрульных квитанцию. На языке патрульных «продать квитанцию» значит наложить штраф. Термин, надо сказать, очень точный – взыскав штраф, инспектор обязан дать провинившемуся водителю (или пешеходу) квитанцию. Если же вы ее не получили, либо обнаружили другие неправомерные действия инспектора, обязательно защищайте свои права по следующим телефонам: 79-75-04, 72-14-44 (дежурный ГАИ), 79-72-58 (телефон доверия УВД).

Подежурив возле сельских дискотек и наложив пару-тройку штрафов, наш экипаж отправился в Гродно. «А вам не жалко людей, которых штрафуете?» – спрашиваю. Ответил Геннадий: «Жалко, конечно, понимаю – материальное положение у людей не из легких. Но если я не буду никого наказывать – грош цена мне тогда...» И ведь верно сказал! А работа у патрульных тяжелая, причем, не столько физически, сколько психологически.

Проезжая Полотково, мы обнаружили два автомобиля, которые стояли с включенными фарами, в окружении молодых людей и девушек. Пока к ним подъезжали, автомобили рванули с места. Остановив один из них, обнаружили, что водитель, студент, находится в нетрезвом состоянии. Ему было предложено (по инструкции) освидетельствоваться на месте, по трубке «контроль трезвости», либо поехать к врачу. Но сначала использовали электронный прибор «Алкотест». Прибор этот юридической силы не имеет, но степень опьянения показать может. (Наложить взыскание, основываясь только на показаниях этого прибора, инспектор не может). Стрелка «Алкотеста» остановилась на отметке 1.2 промиле (мировой стандарт, используемый и в Беларуси – 0.5). По дороге мы выслушали столько слезных просьб «замять дело», что я растаяла, и готова была сама молить Геннадия и Виталия о прощении студента. Но у них к такому поведению задержанных уже выработался иммунитет. И слава Богу, иначе было бы невозможно нести службу.

Как выяснилось, зарплата сотрудника ДПС ГАИ – информация «засекреченная». По словам заместителя командира батальона ДПС ГАИ Валерьяна Тадеушевича Рума, государство обеспечивает сотрудников ДПС неплохо, даже одевает (в смысле, форму дает). Тем не менее, отдельные работники, порой, несут службу недобросовестно. Никто на это глаза не закрывает, а наоборот, ведется борьба посредством гласных и негласных проверок. Проверки совершает непосредственный командир патрульных. Во время гласной проверки инспектор официально приезжает на место патрулирования, при негласной – проезжает мимо патруля в «гражданском» автомобиле и наблюдает за несением службы. При наличии нарушения ведется внутреннее расследование и материалы предоставляются в прокуратуру для правовой оценки.

Ольга ЖИЛЯЕВА