– Свою первую книгу я написал лет в восемь. Единственный самиздатовский экземпляр с иллюстрациями автора, к сожалению, не сохранился. Это была сказка.

– Кто оценил тогда ваш опус?

– Конечно, мама-учительница и папа-художник.

– А когда по-настоящему ощутили в себе способность творить словесные образы?

– Это было в школе в выпускном классе во время написания сочинения на тему «Как провел каникулы». Именно тогда испытал первое творческое возбуждение от того, что прожил несколько минут в другой жизни. Сочинение помню плохо, но момент погружения в описываемое – это запомнилось.

– А сейчас «погружаетесь» в то, о чем пишете?

– Реальнее, чем в кино. Вплоть до зрительных галлюцинаций.

– Действительно, похоже на безумие. Но, по-видимому, далеко от основной профессии вы не ушли, ведь писатель – тоже архитектор человеческих душ. Правда, известно, что литература никогда не была доходным делом.

– В кармане заметно убывает, зато прибывает в душе. Издавать книги помогают друзья и подписчики, а кормит архитектура. Пишу в свободное от нее время.

– Много написали?

– В стол – много. Сейчас решил издавать одну книгу в год.

– Сколько осталось до полного собрания сочинений?

– Сорок семь томов и лет.

– Долго ждать.

– Я не тороплюсь.

– Сначала были рассказы, или сразу пришли к таким формам как повесть, роман, пьеса?

– Вы точно назвали порядок: рассказ, повесть, роман. Архитектура, кроме прочих полезных вещей, учит порядку. И я, архитектор по крови, планирую сюжет, намечаю поворотные точки. Другое дело, что путь от точки А до точки Б – не прямая, а загадочная для самого автора линия с непредсказуемыми петлями. Когда пишется само, когда рука опережает сознание – это сладчайший момент.

– А как же муки творчества?

– Не знаю, не мучился. В творчестве, как в любви, мук не признаю. Если они сладкие, то это уже не муки, а если горькие, то это не любовь.

– Не все с вами согласятся.

– Так и я не со всеми соглашусь. Вы спрашиваете меня, я и отвечаю за себя, физически здорового и уверенного в себе человека по имени Владимир.

– Откуда такая уверенность?

– От объективной самооценки. Собственные слабости знаю, но не комплексую из-за них. Сильные стороны использую, но не переоцениваю.

– Сильные стороны можете назвать?

– Запросто: многоборье. Многое пробовал, многое умею. Масса людей делает что-то одно лучше меня, но не все столь же многообразно.

– Например?

– Копье и бокс, штанга и шахматы, рисунок и живопись, стихи и проза, архитектура и философия. За каждым словом кусок неплохой жизни. В десятиборье, если спортсмен в каждом виде выступает на уровне первого разряда, то выполняет норму мастера спорта по многоборью. Мне это позволяет смотреть на жизнь широко и видеть больше.

– Вам можно позавидовать. А как у вас с этим чувством, кому завидуете?

– Тайсону и Карпову, Веронезе и Пушкину, в архитектуре – испанцу Гауди, тому, который построил собор в Барселоне.

– Зависть – это слабость?

– Если при этом грызть ногти и чернеть от бессилия. Я завидую, восхищаясь, если люди гениальны, талантливы или просто способны. Гродно богат на людей, которым я завидую.

– Ваши сильные стороны вы назвали, а слабые имеются?

– Две... даже три... четыре! Но ни одну не назову!

– Тогда вернемся к вашей последней книге.

– Это роман «Самая лучшая женщина». Маленький, но роман.

– О чем?

– Первоначально в подзаголовке стояло «Остросюжетный роман о любви». Это было точное определение, но в типографии попросили убрать «остросюжетный», так как в книжном мире это слово применяется к детективу и может дезинформировать читателя.

– Можно приоткрыть читателю содержание?

– Четверка мужчин, которых случай на одну ночь свел в купе поезда, пытаются вспомнить лучший день своей жизни и женщину этого дня.

– Ситуация привлекательна хотя бы тем, что очень узнаваема. Эта интрига – как наживка для читателя. Так же, как и в предыдущей вашей повести «Не летайте самолетами аэрофлота», где задержка авиарейса втягивает героя в приключение насколько нереальное, настолько и вполне возможное в жизни. Не могу удержаться от банального вопроса: в ваших книгах всегда – вы?

– Не могу удержаться от банального ответа: творец – всегда в каждом своем произведении, но не каждое произведение о творце. Нельзя писателя отождествлять с книжным героем, как и киноартиста с героем кино.

– У творческого человека должна быть мечта всей жизни.

– Хотелось бы по собственному проекту и на собственные деньги построить церковь для детей и собственноручно расписать стены и алтарь. Но пока это не осуществимо.

– Что пожелать вам?

– Как человеку пишущему – хорошей книги, как архитектору – заказа на культовое здание.

Беседовала Наталья МАКУШИНА