Гродненские предприниматели, 10 лет назад начинавшие извоз пассажиров на маршрутках, без особых церемоний называют принуждение к благотворительности беспределом и вспоминают свой первый и единственный городской маршрут для микроавтобусов «автовокзал-рынок «Южный», на котором работало около десятка машин.

– С тех пор, как наши машины включили в стратегию городских маршрутов, отношение к частному делу меняется не в лучшую сторону. Малый бизнес – вечный пасынок у государства. Нас даже называют не частными, а индивидуальными предпринимателями. Мало того, что законодательство несовершенно, так еще и чиновники день ото дня придумывают условности, не исполнив которые рискуешь стать нарушителем и лишиться лицензии. Сейчас готовится внесение изменения в Декрет о необходимости установки в частном транспортном средстве кассовых суммирующих аппаратов. Зачем он плательщику единого налога, понять трудно. КСА стоит немалых денег, а пассажиру, при необходимости, я могу выдать отрывной талон.

– Чем объясняют необходимость установки КСА?

– Заботой о пассажире. В случае аварии он может доказать, что ехал именно в моей машине. На самом деле, это усложнение бухгалтерии и возможность наказывать за ошибки учета. Или вот пример: от нас собираются требовать нумерацию сидений.

– Зачем?

– Не знаю, в городском транспорте пассажир не занимает место согласно нумерации. Это пример того, как работает бюрократический аппарат – все при деле. Дальше – больше: нас обязали подать графики выходов на работу и выходных. Оказывается, на маршруте мы можем работать 10 часов в день с обязательным перерывом в 3-4 часа. Это тоже забота о благополучии пассажиров. Но если у меня первая смена, в 13.00 я должен уйти с линии. Потом на работу выйдет мой сменщик, и мне на маршруте делать нечего.

– А как работают шоферы городских автобусов?

– Как и мы сейчас – восемь часов с перерывом на обед.

– Зачем же ваше рабочее время хотят разбить на две части, да еще с таким перерывом?

– Все очень просто. Обязательно понадобятся добавочные машины на маршруты. На линию выпустят тех, кто больше даст денег на конкурсе.

– Каких денег, кому?

– Это не взятка чиновнику, а узаконенные на местном уровне поборы за место на маршруте. В горисполкоме транспортная комиссия проводит конкурс для тех, кто желает работать. Все учитывается, – и стаж, и опыт, и состояние транспорта. Только разшение на работу получит тот, кто пожертвует больше денег в городскую казну.

– Но ведь ваши деньги идут на благие цели.

– Разве может благотворительность в десятки миллионов рублей быть обязательной? Креста нет на тех, кто организует такие конкурсы!

– У вас просят деньги? Кто устанавливает сумму, которую надо предлагать в качестве благотворительной помощи?

– Никто ничего не просит. Но если предложишь мало, говорят, конкурс не состоялся. Это продажа рабочего места – настоящий аукцион под красивой вывеской «благотворительная помощь», фактическое препятствие на пути развития предпринимательской деятельности.

– По какому принципу, на ваш взгляд, должен проводиться конкурсный отбор на маршруты?

– Только по профессиональным качествам в порядке очередности подачи заявлений. А пожертвования могут быть только добровольными.

– Раз даете и молчите, значит, все по согласию.

– Число машин на маршрутах в городе превысило все мыслимые нормы. Некоторые длинные маршруты накладываются на более короткие. Машины наперегонки носятся друг за другом со страшной скоростью, чтобы перехватить пассажиров.

– Пассажирам удобно.

– Теперь уже не будет, потому что отныне маршрутка не имет права останавливаться по требованию пассажира. Это значит, что не мы будем гоняться за клиентом, а он за нами. Вот вам и забота, как и раньше, когда всем заправляло государство.

– Город без частных маршруток сегодня не обойдется.

– Конечно, и на наши же деньги купит свои микроавтобусы и пустит по маршрутам. Уже первая ласточка есть на районном маршруте Гродно-Поречье.

– Это противозаконно?

– Нет, только частным автоперевозкам конец. Государство ведет нечестную конкуренцию и добьет частника. За льготные перевозки на районе облавтотранс получает дотации, а частник нет.

– До конца нашему частнику еще далеко, если он молча расстается с миллионами. Кстати, на невыгодные районные маршруты частный извозчик может получить дотации.

– Я этого не знал.

– Это можно часто слышать от ваших коллег: кроме работы ничем не интересуюсь.

– Нет у нас сплоченности, чтобы законы изобретать об охране предпринимателя от фантазий чиновников.

– Вообще-то, уже изобретена Декларация прав человека, у нас есть Конституция – гарант прав, законы.

– Значит, что-то не совпадает с Конституцией. Нас втиснули в такие условности, что просто диву даешься, что еще может выдумать чиновник, чтобы оправдать свое сидение в кресле. Новые инструкции, новые графики, новые правила. Хотя правило для всех одно: качественно делать свое дело. Когда мы начинали, смеялись, что не пройдет и пару лет, как нас заставят фиксировать километраж, дуть в трубку и отмечаться в автопарке. И вот мы к этому пришли. Хоть убейте меня, не понимаю, зачем мне каждое утро в нее дуть. Я – здоровый мужик, отвечаю за себя и пассажиров своим делом, своей судьбой, своей жизнью, наконец. И при этом, как пацан, дрожу, что могут отобрать лицензию, снять с маршрута, лишить работы.

– Откройте тайну, сколько пожертвовали городу, когда начинали заниматься извозом?

– Двести у.е., и тогда такую сумму мы считали узаконенным грабежом. Мы возим, мы платим, мы создали рабочие места. Город хорошеет и за наш счет тоже. Только «спасибо» не очень-то говорят, постоянно слышим одну и ту же фразу: «частники дают лишь малый процент налоговых и иных поступлений».

– А какой выход из этой ситуации?

– Не выход, а выезд.

– Не очень-то там ждут тех, кому не нравится экономическая ситуация в собственной стране.

– Да, я все понимаю, но, чтобы у нас что-то менять, надо объединяться. Живет каждый сам по себе. Как пауков в банку, запустили на маршруты: жрите друг друга. Очень мы недружные. Вы посмотрите, как народ приспособился, нас имеют, и мы имеем это государство.

– Ну, что ж, в таком случае вы – партнеры.

Наталья МАКУШИНА