Он пришел в назначенное время. Заметно волновался, старался не смотреть в глаза, голос дрожал. Но разговор, после недолгого молчания, начал все же сам.

«Посмотрите мой заработок за месяц, и вам все будет понятно», – он протянул мне небольшой листок бумаги. Это был рассчетник: месячный заработок составляет 138015, алименты – 44045, почтовый сбор – 4671... Даже не очень сведущему в математике, посчитать не сложно. Но я молчал. «Вот поэтому и пришел», – опуская бледное худое лицо, тихо продолжал Алексей. За это время я успел рассмотреть, что он аккуратно выбрит, на нем недорогая, но чистая куртка, отглаженная рубашка – вполне приличный вид по нынешним временам.

Он работает в магазине грузчиком, ему чуть более сорока. Старшей дочери уже 16, а младшей только шесть. Когда-то, отслужив в советской армии, домой в деревню не вернулся, подался в город. Работал на заводе, образования не приобрел, женился... При советской власти было проще: работал, как все, на семью хватало. Даже квартиру получил. Но времена поменялись: не стало завода, устроился в другое место, но денег семье уже не хватало. Жена законно «пилила», мол, должен обеспечивать семью. Все понимал, искал работу, стремился подзаработать, не пил, бросил курить, а денег не прибавлялось. Жена «допилила», пришлось развестись. Но семью не бросил, приходит, чем-то помогает: то дочку отвести в поликлинику, то по хозяйству. «Они же мои, родные, я не могу их так просто оставить... – его глаза наполняются слезами. – Знаете, как тяжело слышать, когда старшая дочь говорит тебе: обидно, папа, что ты приносишь такой заработок домой...» Мы с Алексеем избегаем смотреть друг на друга. Мне почему-то вспомнилось, как один мой знакомый медик невзначай заметил: плакать могут все, в том числе и мужчины, у всех есть слезный мешок и слезный канал...

– А где же вы живете?

– А это как придется, – кажется, немного удается переключить разговор. – Ночую по знакомым, иногда дома. В бомжа пока не превратился, но что будет дальше – не знаю. Хотя бы тысяч 250 зарабатывать, я бы смог помогать семье.

Позже Алексей повторил эту фразу несколько раз, как заученную наизусть.

– Давно у вас такая ситуация?

– С 2001 года.

Безуспешный поиск

Был он и в частных фирмах, и на государственных предприятиях, но все отворачиваются.

– А я ведь в свое время был даже ударником труда. На работе на меня никогда не жаловались.

– А вы пробовали куда-нибудь уехать на заработки, теперь многие так делают?

– Думал об этом не раз, но не у кого одолжить денег на дорогу и первые расходы. Я даже пробовал вернуться обратно в деревню и начать все сначала. Как увидел, что там делается: пастухов присылают с «химии», доведено все до ручки. Посмотрел на заколоченный родительский дом и не стал даже окна отбивать. Пошел по друзьям, но у всех своих проблем хватает. Даже брат родной ничем помочь не может, поскольку его семья еле концы с концами сводит. Несколько раз Алексей ходил в Центр занятости, интересовался, может, удастся получить другую специальность. Но и там не вышло. Переучивают только тех, кто нигде не работает и состоит там на учете. А если ему стать на учет, потом несколько месяцев ходить на занятия, то не то что детям на алименты не хватит, но и хлеба не на что будет купить.

Со слов Алексея, все выглядит довольно безысходно.

– А как вы питаетесь, – само собой возник закономерный вопрос.

– Один раз в день стараюсь. Впрочем, что можно купить на мои деньги – он опять опустил глаза – покупаю крупы, готовлю...

– А как здоровье?...

– Слава Богу, пока не болел.

Кто виноват, и что делать?

Эти вопросы, поставленные русскими классиками еще в ХIХ веке, на которые так и не найдено ответов, актуальны практически везде. Я вспоминал их в польских «Маркотах» – приютах для бездомных, слышал от бездомного в Клайпеде, ежедневно вижу в российских новостях, слышал от румынских детей в Варшаве, наблюдал из окна поезда «Рига – Симферополь» в украинской степи. Слышу от соседей, когда они берут у почтальона счет за квартиру, слышу в трубке телефона, когда дежурю в редакции...

Алексей больше всего винит себя, мол, не думал об этом раньше, когда был молодой. Надо было учиться, чтобы иметь хорошую специальность, тогда и работа была бы. Но это не все. С другой стороны, он видит вину государства, которому не нужны его граждане. «Они только по телевидению показывают, что у нас все хорошо, а ведь я, такой, далеко не один. Всю жизнь на это государство работаем, а оно...». Есть у него и «крамольные» мысли. «Я ведь на выборы никогда не ходил, не интересовался – кого и зачем мы там выбираем, а ведь именно они нами руководят. А оказывается – лгут, когда обещают. До простого человека им нет дела».

Приглашение к разговору

Всего лишь кусочек человеческой жизни. Обыкновенная история маленького человека, которому некуда идти... И мнения наших читателей могут быть разными. Но если кого-то затронул рассказ Алексея, и вы решите высказать свои мысли публично, «БИ» предоставит вам возмож-ность. Однако есть и другая сторона медали. Если кто-то, кроме осуждения или жалости к Алексею, еще может и помочь ему с устройством на работу, позвоните нам в редакцию – 72-13-68, мы дадим вам телефон Алексея. У вас есть реальный шанс помочь реальному человеку.

Михаил КАРНЕВИЧ

P.S. Когда Алексей уходил из редакции, я вышел проводить его на наш балкончик – так мы называем площадку на самом верху металлической лестницы, по которой каждый день поднимаемся на работу. Он уходил медленно, не оборачиваясь, но у калитки остановился и взглянул на наше здание. Будто на последнюю надежду.