История и культура
«И лишь бумага сохраняет мирскую пыль – следы существованья»От автора. Книги живут дольше человека, энциклопедии живут века. В их обществе – в Млечном пути словесности – имя автора книги занимает не больше места, чем Полярная звезда в ночном небе, но власть его в том, что он ведет в мастерские, где трудятся души. Прав Микеланджело-поэт: «...бумага сохраняет мирскую пыль – следы существованья».
«Театр начинает оживать...»
Об этом человеке не скажешь словами Пушкина:
Он рыться не имел охоты
В хронологической пыли.
Вековая «пыль» истории посеребрила черные брови Алеся Петровича, она вошла в его каталоги, картотеки, легла в задуманную им книгу «КРОНОН. Летопись города на Немане (1116 – 1990)». Написанная в «гонкуровском» содружестве с В. Шведом, она стала библиографической редкостью. «Кронон» ненавязчив, как само время, но он служит людям.
– Кто пишет, тот и сочиняет, – говорит академик Анатолий Свириденок, директор Научно-исследовательского центра проблем ресурсосбережения НАН Беларуси. – Тот же Карамзин навязывает свои идеи. Этого нет в «Крононе». Его авторы брали источники и кратко их излагали, не допуская отсебятины. Время от времени я просматриваю «Кронон». Сухо написано, но за чередой фактов – связь времен, история в лицах. Задумываешься. Воображение рисует картины – и театр начинает оживать... Как-то мы привезли в Гродно корейскую делегацию. Спрашивают: «Мы уже переехали границу – мы в Западной Европе?». Подобных городов нет в Беларуси. Гродно ближе к Европе. На Москву ведь шли не через полесские болота, через Гродно... История Гродненщины исключительно насыщенная. Здесь всегда было больше свободы, больше личностей, ставших достоянием истории.
Александр Гостев – учитель физики (по диплому), окончивший Гродненский педагогический институт; инженер, двадцать лет отдавший ЭВМ и АСУП (до лицея он работал на «Азоте», в ГИАПе). Ценя информатику, кибернетику, он всё моделирует, систематизирует, раскладывает «по карманам, коробочкам, полочкам». И «Кронон» его архистрог. Может, Гостев – человек выжатый, таблица умножения, хронограф без эмоций, без метафоры и эпитета?
– Круг интересов Александра Гостева широк и разнообразен, – говорит историк изобразительного искусства, художник Александр Ларионов (ГрГУ). – Он дитя русской философии, заряженной космизмом; собиратель событий, имен, эпох. Его КРАЕведение перерастает в МИРОведение, а формы, в которые оно выливается, свидетельствуют о высоком этосе личности, о нравственных, интеллектуальных приоритетах «последнего интеллигента Гродненщины». Бог наградил моего друга рефлексом красоты – умением души откликаться на красоту в любых ее проявлениях: в картине, в человеке, в книге... Его понятийный аппарат, его эмоции лирически окрашены, и ему не надо много усилий, чтобы научный текст трансформировался в стихи.
«Дорога никуда» и гений Эйнштейна
Как-то Саша Гостев, семиклассник, заглянул в ресторан «Отвращение», и Давенант предложил ему бульон «Ужас», «куропатку с ревматизмом» и «мороженое с ангиной». Это был роман Александра Грина «Дорога никуда». Потом вместе с Гарвеем он поднимался на палубу «Бегущей по волнам», а в «Блистающем мире» перевоплощался в летающего Человека Двойной Звезды... Студентом он читал Грина в крымской роще под звездами, укрывшись солдатским одеялом, с фонариком в руке. В то лето он посетил могилу любимого писателя и с благоговением принял автограф от Нины Грин-вдовы, а потом в «Гродненской правде» появилась первая статья Гостева – «Свидание с Грином». Спустя годы он стал членом Союза журналистов СССР.
В романтическом пространстве Грина сердце Гостева бьется и сегодня, но его интеллекту не чужды сферы строгие, философские. Он смолоду разгадывает «ребусы» пространства и времени, читает трактаты Канта, Гегеля, Спинозы... Крещенный в православии, он, как и его кумир Альберт Эйнштейн, восхищается гармонией Вселенной, эстетикой ее закономерностей. В этих сферах ломаются крылья ангелов, ноги – чертей; и здесь прав Октавио Пас:
Пустынен мир
и нет конца пустыне,
и рай закрыт,
и ни души в аду.
В юные годы Александр мечтал стать строителем коммунизма, в зрелые – побеждал в социалистическом соревновании. На «Азоте» он был образцовым пропагандистом научного атеизма. А куда покатились «яблоки»? Дочь и внук – в костел, сын – в церковь...
Готический собор интеллекта
В романе «Золотая цепь» Ал. Грина фигурирует татуировка «Я всё знаю», а в книгах Гостева – «Сова», экслибрис. В его квартире 2,5 тысячи книг и восхитительно высокие потолки. Часть библиотеки выстроена готическим собором; в центре «собора» – одиннадцать полок. Книги, как трубы органа, устремлены ввысь. Здесь избавляются от «случайной» литературы, но не от «БСЭ», «БЭ», не от «Библиотеки всемирной литературы», не от фолиантов словаря Ефрона и Брокгауза. Здесь можно писать статьи о космосе и живописи, об истории Беларуси, о городах, музеях мира и т.д. Мечта Гостева – иметь свой дом на острове и – сотни тысяч книг. А дачный домик учителя так и не вырос выше фундамента...
Зальная комната названа «Малой Ларионовкой». Здесь гостю предложат «Чукоккалу» – альбом для автографов и прочих художеств. Вблизи компьютера можно поговорить о Чюрлёнисе – это давняя страсть Гостева, о Ван Гоге (А. П. поспешил в Москву, когда картины мастера «простых форм» выставили в Художественном музее), о Дроздовиче, Рембрандте. Гостев не посещал актерских, риторских студий, но красной речью – художественной, ритмически стройной, сдобренной поэтической строкой – владеет, как маэстро.
Среди книг, картин и коллекций узнаешь, что его жена, учительница Людмила Гостева – из рода Радзивиллов (есть такое предание). Юные, они встретились в Новогрудке, и тогда Саша восхитился не только Адамом Мицкевичем...
Пирамида Хеопса и «Мой город»
Александр Гостев – как истый собиратель знаний и коллекционер – ненасытен и «всеяден» (это его определение). Он был в Петербурге и Ташкенте, в Бахчисарае и Львове, в городах Литвы, Польши; он размышлял, склонив голову у могил Пушкина и Льва Толстого. Он мечтает увидеть Ниагарский водопад, каньоны Америки, но не был за океаном, зато хаживал за три моря – Черное, Мраморное, Средиземное. В Египте его данницей стала пирамида Хеопса (взял с нее три камушка), после Греции долго снились Афины... А что ему Гродно?
– Это МОЙ город, – говорит Алесь Петрович. – Он создан для меня, или я для него. Здесь легко дышится. Я могу им любоваться до бесконечности, а в закутках, где бывал миллион раз, открывать новые штрихи и детали. Я знаю МОЙ город, но он остается для меня таинственным, TERRA INCOGNITA...
Но не настолько incognita, чтобы краевед Гостев не стал автором статьи «Гродна» в «Энцыклапедыi гiсторыi Беларусi», как и статей «Арлоўскi», «Баторый» и др., или соавтором книг «Горадзен», «Горадня» и «Я хацеў бы спаткацца з вамi» (о Максиме Богдановиче). Он привлек внимание к историку Орловскому, впервые создал генеалогию гродненских князей, стал пионером изысканий, привлекших внимание ученых. В лицее, в «каморке» Гостева, забитой книгами, прочими интеллектуальными разностями, более 60 особых папок. При должном старании эту информацию можно переплавить в книгу о Гродно.
– Я буду только радоваться, если мой друг напишет книгу о Гродно, – говорит проректор Института повышения квалификации и переподготовки работников и специалистов образования, доктор исторических наук, профессор ГрГУ Вячеслав Швед. – Книги, как и дети, разные. И книга Гостева будет совершенно не такой, как я напишу. К фактам Алесь Петрович относится строго, он научился работать в архивах, с источниками. А зацепкой для написания книги могут послужить его коллекции.
Лаборатория «Каранi i вытокi»
Осознавать себя краеведом Александр Гостев стал в середине 70-ых, а к педагогической деятельности вернулся лишь в 90-ые годы века прошлого. Его правило: «Душа обязана трудиться и день и ночь, и день и ночь». Он закрепил за собой право на авторские программы и краеведческую лабораторию «Каранi i вытокi».
– Алесь Петрович – педагог от Бога, а краеведение – оболочка, – говорит кандидат исторических наук Виталий Корнелюк, заместитель директора гимназии N 1. – У него фонтан идей, и это зажигает детей. Они дышат с ним одинаково... Их учитель – своеобразная энциклопедия. Лучше Гостева о Гродно никто не расскажет: как поэму читает.
«Краеведение – педагогика – методика – наука» – такова диалектика интеллектуального, профессионального развития Алеся Гостева, который приближается к защите кандидатской диссертации. Послушаем научного руководителя Инну Карпюк, доцента кафедры педагогики ГрГУ:
– Диссертация – это научное произведение. Сесть же за стол исследователя учителю не просто, но Александр Петрович загорелся... Это совершенно нестандартная личность. Умница. Дон-Кихот. Хороший педагог. Он читал спецкурс в университете, его опытом заинтересовались в школах, в институте усовершенствования учителей. Самое ценное в его диссертации то, что он отвечает на вопрос КАК воспитывать детей в краеведческом пространстве. Самосознание, саморазвитие, самореализация личности – вот на чем основывается методика, педагогическая система Гостева. Я знаю краеведческие доклады его ребят: умные, изящные, пример нестандартного мышления. Он воспитывает граждан, гуманистов, тружеников, совестливых людей... Я впервые столкнулась с диссертацией по педагогике, написанной на белорусском языке.
«Молюсь за тех и за других»
Была Черная Русь, но нет чернорусов. Была Красная Русь, но нет краснорусов. Была и есть Белая Русь, но драматична судьба и темно будущее белорусов. И можно «записаться» русским – по отцу, и любить мать-украинку (Шевченко), и стать белорусом. Такова жизненная стезя Гостева: был Александром – стал Алесем. Впервые так к нему обратился доктор гуманитарных наук В. Грицкевич из Петербурга, а брат его профессор А. Грицкевич стал научным редактором «Кронона». Эта книга посвящена профессору М. Ткачеву, апостолу и ратнику белорусской идеи. Гостев опускал гроб с телом друга и наставника в могилу Московского кладбища, а потом принес ему свой «Кронон», согретый сердцем и руками автора.
Родился Александр в Кёнигсберге – Калининграде в 1948 году, но ни могила Канта, ни бронзовый Шиллер на него уже не влияли. Мальчишкой он жил напротив «дома со львами», близ Покровского собора, в Гродно... На волне перестройки Александр заговорил по-белорусски, стал Алесем, но не до апантанасцi. Ему чужда политизация духа и сознания. В юности он выходил на ринг и... бил, но кредо свое он выражает «молитвой» из «Гражданской войны» Максимилиана Волошина:
...всеми силами своими
Молюсь за тех и за других.
В «Политическом трактате» Спиноза пишет: «Я постоянно старался не осмеивать человеческих поступков, не огорчаться ими и не клясть их, а понимать». То же – Эйнштейн, много раз перечитывавший «Дон-Кихота» и «Братьев Карамазовых»; его труды – в «готическом соборе» Алеся Гостева.
Вадим ЖУРАВЛЕВ
Александр (Алесь) ГОСТЕВ – учитель астрономии, методист лицея N1 г.Гродно, соискатель кафедры педагогики ГрГУ имени Янки Купалы. Он понимает Эйнштейна-физика и любит Александра Грина-романтика. Дома у него библиотека – как готический собор; он коллекционирует мгновения, достойные музея, а в его «коморке» – осколки пирамиды Хеопса. Сегодня Алесь Гостев – желанный гость и господин шестого очерка авторского проекта «Имя в энциклопедии (в книге)». Статья-персоналия «Госцеў» – как белорусский краевед – опубликована в «Энцыклапедыi гiсторыi Беларусi».