Для Юрия хореография стала естественным соединением увлечений – рисования, спорта, любви к танцу.

Вот уже четырнадцать лет они вместе – Луна Дата и Юрий Зябкин. Эту пару знают, как танцевальный дуэт «Энигма».

– Юрий, вы относитесь к себе трезво – не преувеличивая, но и не преуменьшая своих качеств – редкая черта.

– Я не стремлюсь к рекламе как к таковой, а больше, наверное, стремлюсь к рекламе своего творчества. Как-то не хочется так:: «Я такой-то».

– А часто вы собой восхищаетесь?

– Часто. Собственным удачам.

– От и до работа над постановками – это ваша работа?

– Большей частью - совместная с женой. Мы вместе закончили институт, она человек начитанный, интеллигентный, очень любит танцевать, очень любит искусство. И союз у нас в творческом плане как бы дополняющий.

– Восточная женщина в семье – она как-то придает изюминку или нет?

– Она во всем помогает – в обычной жизни, в творческой жизни, очень большое взаимопонимание. Даже, если у нее есть свое мнение, она часто уступает.

– Что вам дал ленинградский период жизни?

– Он дал мне понять, на какой ступени я стою, дал мне самооценку: я был уже зрелым в своих мыслях и знал куда я иду, у меня была практика.

– Что вам больше нравится исполнять – классику или модерн?

– В моем понятии, чем больше стилей, в которых ты можешь исполнять, тем лучше для тебя. Танцуешь классику – прекрасно, современные стили, например, основы модерна, джазовый танец – хорошо; дискотечные, свободные стили – поп, фанк, брэйк, фристайл – масса названий – замечательно! Наш дуэт, Луна и я, мы владеем и классическим танцем, и народными, и современными, и в какой-то степени бальными танцами.

– Необычное сочетание стилей – как все это может быть приемлемо одним человеком?

– Мне, наверное, стало приемлемо по одной простой причине: я не с детства начал заниматься танцем. Думаю, то, что я неплохо рисую, люблю спорт – это все соединилось и нашло, наконец, выход в хореографии. А люди, которых отдают в хореографические училища – они маленькие, они еще не созрели мыслью. Их взяли, потому что их тело, их пропорции, их мышцы и скелет подходят для классической линии. Будут из них танцовщики классические, не будут – не важно, но пока их учат для театра. До семидесятых годов действительно шла борьба: классический танец – это вершина танца, современные стили и танцы – это грязные танцы, они вообще не понятно что, они не благородны...

– Резкое разделение.

– Резкое. Недавно я прочитал книгу о Рудольфе Нуриеве. Там пишется, что когда звезды балета начали контактировать со звездами современного танца, вот тогда и произошло какое-то перемирие между стилями, их взаимовлияние. Ну и, естественно, в 70-80-е годы такие великие люди, как Джером Робинс, Баланчин, Бежар соединили классику и современный танец, и получился стиль неоклассический, слияние модерна и классики. Мне почему-то кажется, что если человек, талантлив в одном, то он талантлив во всем. Другое дело, если что-то не удается. Я ориентируюсь на все лучшее, что видел, я знаю с чем сравнивать. Мои акценты самооценки не берутся просто так, потому что мне так вздумалось. Достаточны опыт и зрительный, и практический, чтобы сказать, что вот это – более достоверный танец, это – менее достоверный танец. Даже у признанных мастеров.

– Есть ли в вашей работе минусы?

– Минусы? То, что в Гродно нет специализированной сцены, нет мест, где бы нас продавали. А что артист без зрителя?! Сама система не позволяет быть удовлетворенным, реализовать себя . Вот я до сих пор не знаю себя, какого уровня я артист – я не могу этого сказать. Я не могу развить себя, а время уходит.

– Луна, Гродно как город, чем-нибудь примечателен для вас?

– Особый ли это город – не знаю. Я всегда жила в больших городах. Для меня Гродно, во-первых, это слишком маленький город в сравнении с Калькуттой или с Санкт-Петербургом, или с Варшавой... Но здесь, между Польшей и Россией, как-то удобно жить, легче, нежели бы я жила где-то в Витебске или даже в Минске. Но так...Тяжело. Холодно, конечно. Я больше всего боюсь этого.

– Самое страшное – холод?!

– Да! А остальное, конечно, как и всем... Тяжело сейчас жить. Я сама по себе человек-космополит, я очень открыта всему, потому что жила в Южной Индии, среди множества религиозных вер. Потом был Санкт-Петербург, почти пять лет – Польша, много бывали в Турции, где другая культура, другая религия. ..

– Это влияет на ваше творчество?

– Не знаю, может быть и влияет, но только подсознательно. Я отношусь ко всему так: мне нравится или не нравится, интересно или не интересно. Специальной целью я не задаюсь. Например, сейчас мне нравится дальневосточная культура – Китай и Япония, хотя я там никогда не была, африканская – тоже никогда не была, но очень хочется побывать. Сегодня для меня большей ценностью обладает исконная культура, традиции. А раньше мне казалось, что все современное должно быть непременно одинаковым, сейчас – наоборот. Разница должна быть – тогда жить просто интереснее. Но, тем не менее, мы все носим одинаковые джинсы, смотрим одинаковые программы... Это ужасно!

– А что-нибудь индийское вы принесли с собой в семью?

– Конечно! Способ жизни, другое видение мира... Скажи, Юра?

- Ю: Хотя Луна и открыта восприятию различных культур, она – исконная индианка. Очень восприимчива, очень чувствительна ко всему, что происходит, к взаимоотношениям людей, у нее иное мировосприятие.

– Л: Суть восточной женщины – мистика, неразгаданность... Женщины Запада борются за равноправие, а мне оно не нужно – я всегда сделаю так, как мне хочется: где-то соглашусь, кивну головой, а поступлю по-своему.

– Осторожно! Вы выдаете тайны!

– Ю: У нас одни методы!

– Вас не испугало, что вашей супругой станет женщина несколько иной культуры.

– Ю: Ну, у меня было столько поражений в жизни, что я окреп и созрел для мысли делать именно то, что я хочу. Мне нравится этот человек, мой выбор мне подходит – ну, как-нибудь вмещу его между другими. И все.

– А какая у вас в семье кухня?

– Л: Кухня – наша, то есть своеобразная.

– Ю: Индийские принципы и белорусские продукты.

– Л: Вот уже почти три года, как мы вегетарианцы.

– Это осознанный выбор?

– Ю: Принцип такой: здоровье и экономичность. Потому что не хочется тратить денег больше, чем зарабатываешь.

– Л: Я, вообще-то, с детства ела мало мяса. В основном рис и рыбные продукты. А когда приехала в Россию, то продуктов в это время и не было. За столько лет жизни я приспособилась, но к мясу так и не привыкла. И вот три года назад решила провести эксперимент – на себе и на муже. И с точки зрения финансов, и с точки зрения здоровья. Оказалось неплохо. И даже кое-какие вещи научилась готовить! Правда, это очень отнимает время, потому что каждый день готовим свежее и только из овощей и круп, изредка – рыба, потому что белок все-таки нужен.

– Юрий, а у вас за это время появилось что-нибудь любимое из индийских блюд?

– Л: О, нет! Он не может привыкнуть, к специям!

– Ю: Да, очень много разных специй. Причем, их смесей.

– Где вы берете специи здесь, в Беларуси?!

– Л: Пока ездили, то привозили из Турции, из Польши, где их много.

– Ю: Ну, и потом достаточно их просто смешивать: перец черный, перец красный, карри, еще чего-то... Но блюда, в большинстве случаев, если брать фольклорные, народные блюда, они почему-то везде очень схожи.

– Л: В Индии очень традиционно все нерафинированное, оно более полезно. А здесь все это еще и дешевле, чем рафинированнное. Видимо, на меня влияет или радиация, или что-то другое, но после того, как мы стали питаться так, как мы питаемся сейчас, нам стало жить легче. Я не хочу сказать, что другим, а нам – да.

– А кто проводит на кухне больше времени?

– Л: Я, готовлю только я!

– Это разделение труда в семье?

– Л: Нет, он у нас человек творческий. Я решила: если кто-то занимается творчеством, значит его нужно освободить. Я как главный редактор, могу обрабатывать, но не создавать – этого мне не дано. Все создает он...

Этим людям все приходится делать вопреки: вопреки расстояниям, Луне удается поддерживать связь с семьей в Индии – посредством телефона и электронной почты; вопреки сегодняшним трудностям ежедневно по несколько часов репетировать, несмотря на травмы и настроение; вопреки каверзам старого пола репетиционного зала – совершенствовать репертуар... И любить танцевать.

Н. ЮСУБОВА