– Беспокоятся наши Соплеменники, великий Отец, что мы уже 57 лет ни с кем не воюем, а воинов у нас так много, что нет сил их кормить. Да и дух боевой падает без столкновений с противником.

– Так вели Соплеменников постращать, коль воинов много. Глядишь, и свои замолчат, и чужие бояться станут, – отвечает Вождь.

– Постращали уже, – отвечает Шаман, – только свои еще пуще бунтовать начали, а чужие во все концы света вести разнесли, что мы только своих стращать и умеем. А некоторые бывшие Стращалы готовы всю правду про наши дела поведать, отчего еще горше становится.

– Чтобы дурно не становилось впредь, ты в следующий раз Стращал из Соплеменников похуже выбирай: тех, кто грязью тайно испачкан, кто своих предавал, кто крал из казны. Дабы в руках полегче держать было, – посоветовал великий Отец. – Что дальше?

– Волнует Соплеменников твой новый племенной жеребец, купленный у германских варваров. Говорят, мол, и кольчуга у него дорогая, и конюшня у него одного в шесть соток, и овес ему нужен, только у варягов купленный, потому как у нас такой выращивать не научились.

Помолчал великий Отец и велел Шаману точно такого жеребца для себя приобресть, чтобы Соплеменники не только об Отце размышляли, но и Шаману проходу не давали.

– А еще, – говорит Шаман, – вольные охотники волнуются. Говорят, дань велика. Мол, в наших лесах зверя столько не водится, сколько в амбар твой принести велено, да и сами они покушать хотят. Не то, глядишь, или вымрут от голоду, или в другие леса подадутся, те что почернее.

– Вымрут – меньше бунтарей будет, а уйдут в темные леса, там и их повыловим, – размышляет Вождь.

– Да что ты! – застонал Шаман. – Мы сами только в черных лесах зверя добываем, и не единицами, как те охотники, а сотнями и тысячами. Откуда, думаешь, в нашем черном амбаре отборные туши берутся? Соплеменникам одну тушку в год щедро подкинешь, они и рады на три года вперед. Нет... Без черных лесов нам не прожить. А тут еще восточные соседи нас каждый день спрашивают, когда мы с ними за огненные факелы расплачиваться будем.

– Не переживай, пока они думают, наивные, что мы с ними в одно братство вступим, будут и впредь нас огнем снабжать. А коль излишнюю настойчивость проявят, мы их самих в нежелании в братство вступать и обвиним. Глядишь, покладистей будут.

– Где ж будут? Они уже сегодня требуют разрешить им охоту в темных лесах. Им, говорят, лукавые обещания все уши прожужжали. Действовать, говорят, надо. Так и последних союзников потеряем, – объясняет Шаман, – а как только их не станет, и свои Соплеменники с новой силой бунтовать начнут.

– Не переживай, – говорит Отец, – поеду я к восточному Вождю, кинусь в ноги (сколько уж раз так было!), и все наши разногласия разрешатся. Да еще их верховный Жрец подсобит, слово за меня замолвит, я ему во-о-н какую вотчину среди наших Соплеменников подарил. Пущай отрабатывает.

– Конкуренты на ваше «отцовское место» замучили. Говорят, мол, пусти нас в свой черный амбар на отборные туши поглядеть, и еще просят ответ перед Соплеменниками держать, откуда взялись и сам амбар, и туши эти, – шепчет Шаман. – А что будет, коль Соплеменники правду узнают, сам ведаешь...

– Не знаешь, что делать? Стращал у тебя пруд пруди, так пусть не бездельничают. По детям и родне Конкурентов пускай пройдутся и объяснят, что нечего совать свой нос в мои черные владения. Видишь, с дочкой былого славного Вождя у тебя все получилось, вот и продолжай в том же духе. И не расстраивай меня по пустякам.

И так каждое утро...

М.ВАСИН, <жучок>