Все познается в сравнении

В качестве гида в запрещенную зону согласилась отправиться с нами чудесная женщина, фотокорреспондент «Прыпяцкай праўды» Анна Тушинская. И повезла она нас в деревушку Конотоп – последний населенный пункт на юге района. Когда свернули с главной дороги, пришлось остановиться перед милицейским шлагбаумом. Но после недолгих переговоров нашего куратора Владимира Вербовикова и Анны (как местной журналистки и нашей протеже) милиционеры проверили документы и нас свой риск пропустили наши машины на другую сторону «радиоактивного» знака. Правда, попросили вернуться по этой же дороге, а у водителей, на всякий случай, забрали техпаспорта.

Мы в Конотопе. Деревня раскинулась на берегу Припяти. Место не просто удивительное – идеальное для человека. И до Чернобыльской трагедии жизнь здесь действительно бурлила: кроме колхоза «Кастрычнiк» конотоповцы работали в местной рыболовной артели, на пристани. Деревня, насчитывавшая более чем двести дворов, считалась богатой: люди держали крупные подворья и частные хозяйства, разводили цветы, семена которых возили продавать даже в Москву. Но все – в прошлом... Теперь здесь доживают свой век, в основном, пожилые. Баба Антонина, которая сама вышла нам навстречу, поговорить с новыми людьми, всю жизнь прожила в родной деревне. И большую часть этой жизни проработала на местной пристани. Вырастила с мужем двух дочек, одна сейчас живет в Витебске, другая – в Минске. У 78-летней бабули есть внуки и правнуки. И дети (или их дети) каждый месяц по несколько раз приезжают в Конотоп проведать стариков. Муж бабы Антонины, слава Богу, жив, и по ее словам, «лепшы за яе». Они с дедом держат поросенка и пять курей. Пенсия у бабы Антонины около 70 тысяч рублей. Бабуля довольна, что пенсию платят своевременно (благодарила за это президента страны) и говорила, что на хлеб хватает. Кстати, тот же хлеб и другие продукты в понедельник, среду и пятницу приносит старикам медсестра, которая следит за состоянием их здоровья. На наш вопрос: «Почему вы тут остались, а не переехали в свое время, как другие» – баба Антонина ответила так: «Остались. Куда нам старым? И дочка сказала, что лучше нигде не будет...»

Но живут в Конотопе и люди, которые приехали сюда в поисках лучшей доли. Около 30-ти семей – переселенцы из Казахстана. Причем, из них только несколько семей – казахи по национальности. Продавец местного магазина, женщина примерно 40 лет, заплакала и сказала, что переехали они из Казахстана потому, что «там вообще жить невозможно, а тут, хоть и радиация, но все при деле... Мы с мужем работаем, дети учатся...» Что тут скажешь? Действительно, все познается в сравнении. Только сравнения – какие-то страшные.

Белорусский аксакал

Удалось нам в Конотопе познакомиться и с поистине уникальным человеком. В свои 102 года дед Анисим Сторож, как говорится, весьма хорошо сохранился: просветленное интеллигентное лицо, ясный взгляд и... читает без очков. Правда, у деда болят ноги, и передвигается он с трудом. Зато находится при здравом уме и твердой памяти. Особенно хорошо помнит 20-е и 30-е годы прошлого века (сам дед Анисим живет уже третий век!), когда семья попала под раскулачивание. Тогда его судили и увезли на строительство канала Москва-Волга. Дед Анисим человек набожный. В его доме на письменном столе мы увидели почерневшие от времени в кожаных переплетах молитвенники и Евангелие. Жизненный принцип деда Анисима – «чего хочешь, чтоб тебе не желали, прежде своему врагу не желай, тогда будет у тебя праведный жизненный путь». Такие наставления давал нам этот настоящий аксакал тамошних мест. Он никогда не курил и не матерился. Такими же воспитал своих детей – трех дочерей и сына. Сына уже нет в живых... Дед Анисим был хозяином на земле, за отказ вступить в колхоз получил 5 лет, трудился кузнецом, прошел тюрьму, войны, голод и нищету. А на самом склоне своего века переживает радиацию.

Территория Сталкеров

Из Конотопа движемся вглубь зоны, в выселенную деревню Грыдни. Крайняя от дороги хата оказалась жилой. Бабуля Мария Вальчук со своим дедом перебрались сюда самоселами с Украины. Теперь они граждане Беларуси, получают пенсию, на выборах голосовали за Александра Лукашенко. Кстати, во время поездки в августе по Гомельской области президент посетил и Наровлянский район, колхоз, к которому как раз и относится деревня Грыдни. Обещал колхозникам скорое улучшение жизни, а пенсионерам – увеличение пенсии. На несколько тысяч рублей пенсия и в самом деле выросла. Но та же бабка Мария, как и большинство стариков, одной пенсией не обходится: держит корову, свиней, в их с дедом хозяйстве есть даже лошадь. А помогает деду с бабкой украинский внук...

В пяти километрах от Грыдни – деревня Карповичи. Сейчас она «захоронена». Смеркалось, и туда мы не поехали. Настало время возвращаться. На пропускном пункте милиционеры вернули нашим водителям техпаспорта и пожелали счастливого пути. Мы взяли курс на Наровлю, где распрощались с Анной, а потом – на Калинковичи, через которые проходит железная дорога. На вокзале, единственном более-менее освещенном месте, было довольно много отъезжающих и не меньше – пьяных. Как мне показалось, пьют в этих краях больше, чем у нас. Мы купили билеты на поезд и, поскольку время еще оставалось, Владимир Вербовиков отвез нас к своей сестре на ужин. Сестра с мужем – педагоги в местной школе, строят свой дом. За столом было много сказано о жизни «после Чернобыля», о болезнях детей и материальных трудностях. Но когда говорили про Калинковичи, лица хозяев просто светились любовью к своей маленькой родине.

Затянувшись сигаретой в тамбуре поезда, который вез меня домой, я вспомнил дядьку Женю, бабку Антонину, деда Анисима и многих других «пленников зоны», кто остался там доживать свой нелегкий век. А еще в моей памяти всплыли кадры из фильма Андрея Тарковского «Сталкер». Страшную картину явила миру фантазия гениального мастера, но в сравнении с сегодняшней белорусской действительностью, Сталкер Тарковского был единственным в зоне...

Николай КОНОНОВИЧ, «Газета Слонимская», в рамках проекта ФРРП