Типограф или доход?

Весь сыр-бор по поводу уничтожения пущи пару лет назад начался с того, что здесь принялись активно зарабатывать деньги, то есть, вести хозяйственную деятельность. И как не насторожиться, если в советские времена не то, что хозяйничать, подойти близко к правительственному заповеднику без особого разрешения было невозможно! Вполне логично, что такое нововведение, как зарабатывание денег, вызвало у местных жителей и научных работников пущи по меньшей мере недоумение. Проблема, которая на протяжении как минимум двух лет «третирует» пущу – появление вредителя короеда-типографа. Оппоненты теперешней пущанской администрации утверждают, что под видом борьбы с короедом вырубаются совершенно здоровые деревья в недопустимых для заповедной зоны масштабах. Относительно проблемы распространения и даже нашествия типографа в научной среде существует два мнения. Первое – лес сам в состоянии справиться с мерзким короедом. Дело в том, что типограф является санитаром хвойного леса. При подсыхании больного дерева короеды забираются под кору и начинают интенсивно его точить. В результате оно гибнет, освобождая жизненное пространство для деревьев здоровых. Неприемлемым в данном случае становится то обстоятельство, что с погибших деревьев типограф вполне может перекинуться на здоровые. В Беловежской пуще зараженные деревья пилят и вывозят.

«Дело в том, что за три года пораженных деревьев у нас стало очень много, – рассказывал бывший научный сотрудник пущи, ныне пенсионер Вячеслав Семаков. – Не хозяйственная деятельность стала причиной этому. Ели сохнут не только в пуще». Действительно, даже на Борисовщине приходится видеть подсохшие ветки на елях. Специалисты видят причину этого в осушении болот, зачинщиком которой стал Петр Машеров. Тогда не думали о том, что нарушается экологический баланс. Теперь вот пожинаем «плоды». Кстати, в свое время Беларусь с ее обилием болот считалась, извините, мочевым пузырем Европы, распределявшим влагу на всем континенте. Теперь, говорят, Запад решил выделить деньги на работы по демелиорации. А то еще не так Европу зальет, как нынешним летом. Но вопрос в другом – действительно ли вырубается столько леса, что это может серьезно повредить здоровью Национального парка? «Скажу так, – говорил нам Николай Бамбиза, – жить в пуще и не зарабатывать денег – идиотизм. Хозяйственная деятельность здесь велась еще во времена царей. Уж только потом ее сделали зоной особой секретности».

Под грифом «не секретно»

Только шесть лет назад пущу «рассекретили» и открыли доступ на ее территорию для всех желающих. То есть, для тех, кто хочет отдохнуть и способен заплатить за это немалые деньги. Правда, может поехать туда и человек среднего достатка. К примеру, экскурсии школьников и студентов не прекращались со времен советских. Но в программу этой экскурсии входят только посещение музея и вольеров. Пожалуй, даже пообедать в ресторане «Беловежская пуща» студенты и школьники позволить себе не смогут – дорого. Ресторан – дело прибыльное. Особенно в последнее время, когда среди богатых белорусов стало модным отдыхать в беловежской гостинице. Это вторая категория «доступа» для туристов. Номера очень уютные и чистенькие, стоят немало. Но отдохнуть в выходные желающих много. Можно погулять по тишайшему лесу (правда, самостоятельные путешествия, без сопровождения гида и не стоящие дополнительных расходов, ограничены вполне конкретными маршрутами), подышать чистейшим воздухом, даже в баньку сходить. И, конечно, полакомиться диковинными блюдами традиционной охотничьей кухни: дичь в меню присутствует почти ежедневно. Если денег у отдыхающих побольше – можно заказать экскурсию по Беловежской пуще с обязательными посещениями реликтовых сосны (диаметр около двух метров, высота 30,5 м, возраст более 350 лет) и дуба-патриарха (диаметр два метра, высота 28,5 м, возраст более 500 лет), кристальной воды озера, мест кормежки зубров, благородных оленей и прочей беловежской живности. Н.Бамбиза поставил охоту и рыболовство на коммерческую основу. Истинные охотники готовы выложить приличную сумму за гарантированную добычу. Отстрел определенной части особей необходим в любом заповеднике. Но и тут можно заподозрить руководство заповедника в том, что отстреляно будет больше дичи, чем необходимо для воспроизводства.

«Николай Николаевич, – спросили мы у Бамбизы, – столько публикаций, негативно оценивающих вашу систему хозяйствования в пуще, а от вас – никакого комментария». «Я не привык оправдываться за то, чего не делал. Кстати, те журналисты, которые писали о пуще в оппозиционных (слова «независимых» по отношению к СМИ из уст Бамбизы так и не прозвучало на протяжении всего времени общения) газетах, к нам в пущу не приезжали и со мной не встречались». «Но ведь люди верят именно этим публикациям. Вы-то ничего не рассказываете!» – «Пусть это останется на совести тех, кто пишет». Впрочем, Николай Николаевич пояснил, что встречаться с журналистами у него нет времени. Очень много работы. Например, на прошедшей неделе побывал в заповеднике Завидово, где теперь живет Борис Ельцин. Говорит, что итогом поездки стало намерение двух сторон сотрудничать: обмениваться опытом и создать совместный ученый совет. «Международный! – уточнил Бамбиза. – Еще и поляков привлечем. Проблемы у всех заповедников одинаковые».

Места и местные

Одной из причин неприятия нового генерального директора стала его кадровая политика. На эту тему было немало публикаций. Слишком много обиженных. О некоторых из них «БИ» писала в предыдущем материале (см. «БИ» №51 (253) от 12 декабря). Бамбиза не скрывает, что со многими местными работниками пришлось распрощаться: «Прошли, слава Богу, те времена, когда зарплату платили только за то, что на работу пришел! Надо зарабатывать, чтобы что-то получить. И потом – не надо горелочку пить, работать надо. Те местные, кто хорошо работал, остались».

Гендиректор Беловежской пущи мечтает присоединить к территории заповедника те «остатки» леса, которые на данный момент находятся в ведении местных леспромхозов. «Не дай Бог нашему зверю зайти за границу заповедника! Назад живым уже не вернется. Вон недавно егерь поймал рано утром одного местного с полными санями мяса дикого кабана, заваленного ночью».

Когда-то, при большевиках, когда пуща уже стала местом охоты избранных государственных чинов, местных жителей из пущанских деревень выселили. Заодно выселили и егерей, которые издавна жили на своих кордонах. «Это я со временем планирую вернуть, – рассказывал Николай Бамбиза. – Думаю, работать егерям будет удобнее, если лес будет находиться под постоянным присмотром».

Вообще, в Национальном парке местных работает много. А чем еще им заняться, если не уходом за национальным достоянием? Из поколения в поколение жили здесь их предки. Вот и душа за пущу болит у многих. А есть ли причина для боли?

Прошло время кондовых штанов

Сегодня финансирование Беловежской пущи производится в такой пропорции: 50 процентов дает государство, 50 процентов зарабатывает парк, благодаря хозяйственной деятельности. Но здесь надо знать меру, а то ведь вполне можно изрубить пущу на дрова. Бамбиза считает, что более перспективно развитие туризма. И пусть далеко не каждый белорус может себе позволить дорогостоящий отдых в Беловежье, Николай Николаевич считает это нормальным явлением: «К счастью, прошло то время, когда все ходили в одинаковых кондовых штанах!» И то правда – леса ведь уникальные, первозданная европейская тайга сохранилась только здесь. «И разве можно ее вырубать?» – спросит читатель. Нет, нельзя ни в коем случае. Ее и не вырубают: доступ в эти места имеет только избранный круг научных работников. Называется это место абсолютно заповедной зоной. Ходят слухи, что и здесь с недавних пор слышатся удары топоров. Нас заверили, что это вранье. «Там люди появляются только для того, чтобы заниматься научными исследованиями. Хотя стоило бы там провести какие-нибудь противопожарные мероприятия. Лето уже не первый год такое засушливое... Как бы пожар не случился», – рассуждает Бамбиза.

Так вот, дороговизна отдыха в Беловежской пуще себя оправдывает. Во-первых, потому, что нашествия туристов здесь нет. А значит, нет мусора в лесу, нет угрозы возгорания, да и животные по-прежнему чувствуют себя спокойно. Во-вторых, потому, что можно заработанные на обслуживании туристов деньги отдавать на охрану первозданного леса. Николай Бамбиза говорит, что пока все заработанные средства идут на ремонт гостиничного комплекса, закупку техники. Потом, глядишь, на научные исследования можно будет средств добавить...

Под потронажем...

Две противоположные точки зрения на заповедник не дают покоя неравнодушным гражданам: одни утверждают, что мы являемся свидетелями гибели пущи, другие же уверены, что именно сегодня закладывается фундамент ее будущего процветания. Кто прав? Не возьмусь судить. Но при этом совершенно уверена в том, что аргументированное отстаивание обеих точек зрения очень важно и необходимо. Прекрасно, что будущее пущи не оставляет наше общество равнодушным. Так и должно быть. Как должно быть, на мой взгляд, еще и вот что: хозяйственная деятельность на территории пущи должна стать достоянием гласности. Хотя бы для того, чтобы не обуревали нас «мучительные сомнения». Вот, к примеру, охота за большие деньги. С одной стороны – отлично, деньги пойдут на содержание заповедника. И тут же спрашиваешь себя: «А не поприбивают ли там всю животину? А? Денег ведь никогда слишком много не бывает!» И попробуйте меня разубедить! Бамбиза скажет, что такого не будет? А я скажу, что он от меня скрывает настоящее положение вещей. И что делать тогда? А разубедить меня, Фому неверующего, можно только в том случае, если все результаты хозяйственной деятельности за каждый год будут публиковаться в периодике, если будет создано нечто вроде общественного наблюдательного органа, состоящего из самых авторитетных научных деятелей, политиков, поддерживающих власть и власти оппонирующих, из журналистов официальных и независимых СМИ, из представителей международных экологических организаций. И пусть они периодически посещают пущу и осматривают не только то, что им покажут, но и то, что они захотят увидеть. И пусть меняется состав наблюдательного органа не реже, чем раз в три года, чтоб не было подозрений, что наблюдателей «прикормили»! Заключению такого органа я поверю безоговорочно. И, думаю, не только я. Но вся закавыка в том, что парк находится под патронажем управления делами президента. А вы видели когда-нибудь, чтобы президент и его многочисленная команда снизошли до отчета перед общественностью Беларуси? То-то и оно. Вот и думай теперь, не слишком ли я поддаюсь фантазиям. Потому, даже после посещения пущи, остаюсь в сомнении: кому верить?

Виктория РАВИНСКАЯ

Выражаем благодарность за помощь в подготовке материала Фонду развития региональной прессы.