Наша читательница совершенно права: нельзя подобным образом обращаться с прахом покойных. Как же человеческие останки оказались закопанными в каком-то овраге вместе с грудами мусора? Тут уже не до земляники... Однако, хоть и с запозданием, но вмешались руководители еврейских национально-культурных и религиозных организаций города. Горисполком пообещал им рассмотреть вопрос с участием общественности о перезахоронении останков и установлении памятного знака после завершения строительных работ. А пока организованы сбор и хранение содержимого старых могил, о которых горожане в большинстве своем ничего не знали. Ведь захоронения относятся к концу 19 – началу 20 веков, а стадион «Красное знамя» стоит на том печальном месте уже сорок лет, и никто пока не сетовал на беспокойство кладбищенского духа (а может, не случайно гродненские футболисты всегда были хуже бразильских, раз «место проклято»?).

Когда посыпались кости...

Но это не было тайной для архитекторов, проектировщиков, историков и археологов, тем более – для МВД и КГБ. Помнят о старом еврейском кладбище и старожилы. Рассказывают, что занимало оно приличную территорию, границы уходили далеко за пределы нынешнего стадиона. Это была окраина города, дальше простирались поля. А когда после войны люди начали вести застройку, то многие могильные камни заложили в фундаменты домов. Такая вот «сознательность» граждан. Кандидат исторических наук, заведующий кафедрой истории Беларуси госуниверситета им. Я. Купалы Иван Иванович Ковкель привел красноречивые цифры. В 1939 году в Гродно количество населения составляло примерно 47 – 49 тысяч человек. Из них около 30 тысяч (больше 60%) были евреи. Поляков было 5-6 тысяч. Белорусов – «вообще единицы». По официальным данным, евреев в городах Беларуси было примерно 56%, а в Бобруйске – до 90 процентов. Потому и кладбища были гигантскими. После войны картина изменилась: теперь евреев насчитывалось единицы.

Теперь трудно сказать, какими документами руководствовались власти города сорок с лишним лет назад, подписывая проект самого крупного в городе спортивного комплекса областного совета ДФСО профсоюзов БССР. И почему уже тогда не занялись перезахоронением останков? Очевидно, какие-то работы проводились в черте строительства, но нынешняя стройка затронула новые, неисследованные территории. По всей видимости, считает доцент кафедры археологии и этнографии Гродненского университета им. Я. Купалы Геннадий Николаевич Семенчук – заведующий лабораторией региональных археологических исследований, «нынешние чиновники принимали решение на основании документов, подписанных ранее, и по сути ничего не нарушили – на полном основании начали это новое строительство. Когда посыпались кости, то проектанты должны были обратиться или в прокуратуру, или в военкомат, или к археологам и получить соответствующую инструкцию либо экспертизу».

Конфликт между теорией и практикой

Год назад появилось Постановление Совета Министров Республики Беларусь №60-51 «Об утверждении положения об охране археологических объектов при проведении земляных и строительных работ», обязывающее все строительные работы еще на проектной стадии согласовывать с археологами. Таким образом, без подписи археолога-эксперта любой проект считается недействительным. Вообще, проникать в глубь земли, даже простой лопатой, без научной санкции запрещается. Беларусь подписала множество международных соглашений и приняла закон об историко-культурном наследии. Все, что на земле и в земле – собственность народа, мировой истории и культуры. На Гродненщине встречаются находки возраста 12-13 тысяч лет до нашей эры (их полное описание изложено в четырехтомной энциклопедии «Археология Беларуси»). Таким образом, отношение государства к затронутым вопросам – предельно ясно. В таком случае не понятно, почему же на проекте реконструкции стадиона нет подписи археолога-эксперта? Как утверждает Г. Н. Семенчук, работы на стадионе не были заявлены для проведения научной экспертизы. Поэтому они в принципе неправомерны. Не только с точки зрения исторической, но и гуманитарной. Чем объяснить? Карт-бланш на строительство дал сам Президент. Так что, подпись какого-то археолога вроде бы и ни к чему? Кроме того, у объекта сжатые сроки сдачи, каждый работник на счету: кому и когда просеивать землю из-под ковша экскаватора, который пыхтит день и ночь? А если пустить ученых с их детскими лопатками и кисточками, стройка остановится на неопределенное время, сгорят деньги, люди останутся без работы... Вот вам конфликт между теорией и практикой, и компромисс найти в данном случае было трудно. Как с горечью говорят ученые, «мы экономику поднимем, а историю не вернем». Они убеждены: город во всех случаях должен был профинансировать раскопки останков, вывезти их на кладбище и похоронить. Позиция археологов тверда: в прятки с Законом играть нельзя.

С этим сегодня никто и не спорит. Изложенная ситуация уникальна и вряд ли когда-нибудь повторится. Надо иметь в виду и другой аспект дела. Спустя годы многие люди, восстанавливающие свое генеалогическое древо, ищут места последнего успения родных и близких, в том числе за рубежом. Этим активно занимаются, например, немцы. На белорусской земле устанавливаются памятные знаки погибшим чужеземным воинам. Есть памятники еврейским жертвам фашизма. Проявляя заботу о древних захоронениях, найденных на территории стадиона, мы бы cыскали уважение и доверие международной общественности, укрепили свой авторитет. К нам бы приезжали с благодарностью. И, конечно, помогли бы найти своих земляков, затерянных в мире, не затоптали бы их прах.

Копать или не копать?

Как нам сообщили в университете, начинает работать система отношений проектантов, строителей и археологов. На кафедру археологии обращаются за экспертизой, инвесторы оплачивают необходимые исследовательские работы. В частности, многие банки, собирающиеся строить в центре города свои офисы, сами просят посчитать стоимость археологических исследований. Если они вдруг откажутся перечислять деньги, археологи имеют право совместно с прокуратурой и департаментом по охране памятников запретить строительство. Правда, до отлаженного механизма действия Закона еще далековато. Таково мнение доцента кафедры археологии Сергея Аркадиевича Пивоварчика:

– У нас возникают постоянные конфликты со строителями. Скажем, пришли мы копать. Строители спрашивают: «Вы завтра будете работать?». Да, отвечаем. Нам говорят: «Завтра, чтобы вас не было. Мы собираемся планировать откос». И надо же, как раз в этот день мы раскапываем человеческие кости и древний водопровод, выдолбленный из дерева! Собрались руководители, думают, что делать? Находка ценная. Что за кости? Мы не антропологи и не криминалисты. А вдруг, уголовное дело? Но если мы вызываем работников прокуратуры, – строительство прекращается. То же самое с водопроводом, который интересен как памятник истории, техники и науки. Останавливая работы, мы становимся врагами строительных организаций. Нам могут сказать: «Копайте на здоровье, но денег не получите!». А дело в том, что нас инвестируют только для работы на конкретной площади. Если уйдем дальше, придется работать в личное время, за свои деньги. Кончается тем, что мы просто консервируем находки или расстаемся с ними навсегда...

Анатолий МИРСКИЙ